сама ты — тянетесь, тянетесь, а денег все нет и нет. Давай я тебе хоть в этом помогу. Много не смогу, и сам — не богач, но хоть сколько-то… все — помощь, а?

Она подняла голову и посмотрела не него, улыбнулась:

— Ну… не хотела бы, не пришла… А помочь, ну… давай, не откажусь. Денег у нас и правда вечно нет. А то одно нужно, то другое.

Он подскочил с матраса, кинулся к одежде, выгреб все деньги из карманов. Получилось не так, чтобы много — рублей пятьдесят, если навскидку, не пересчитывая. Основные его деньги лежали в заначке, и оставалось их там — не сказать, чтобы много.

Иван протянул Вере скомканные деньги, она взяла, и так же, не глядя, засунула их под свою, сложенную на стуле одежду.

— Спасибо тебе, Ванюшка! Ты добрый и не жадный. А какой умелый…, - она снова начала поглаживать и сжимать его… г-х-м…

Хорошо быть молодым! Организм работает как часики, и перерывы можно делать небольшими, а уж при такой стимуляции…

В последнее время, Вера приходила, едва только калитка брякала за ушедшей Петровной. Часа четыре у них на игрища были. Иван и количество таких подходов уже не считал — зачем? Ведь так хорошо!

— В-а-а-а-нь! — он чуть приподнял голову и посмотрел на нее, — Ваня! Ну… я уже правда… сама хочу, вот! И даже не против… ну… чтобы ты смотрел.

— Что — и правда хочешь?

— Правда, правда!

Он согласился.

— Ты только подсказывай… хорошо, Ваня? А то… бабы-дуры все только болтают да хихикают, а как и что — никто толком не говорит! Да и стыдно-то… спрашивать. Надумают же невесть что, да разнесут… языками своими!

— Ты вот… начни с того, что просто подвинься к нему ближе и просто разгляди его получше.

— Ну, Вань… что я… в нем не видела-то?

— Вер! А мне вот любопытно… но, если не хочешь, не отвечай. А тебя много мужчин было?

Она фырнула, покосилась на него, прервав процесс разглядывания:

— А тебе это зачем? Ревнуешь, что ли?

— Ну может и ревную… А если правда… не ревную, но как-то… царапает по душе-то.

Она подвинулась к объекту исследования поближе, чуть покрутила его вправо-влево. Потом хихикнула, и померила, поставив одну ладошку на другую. Две ладошки его явно не закрывали. Побольше он был.

— Батюшки! Вот ведь и чувствовала, что он у тебя большой! Но вот так… вроде как померить… Ой! Даже и не вериться, что он вот весь в меня входит. А уж если… ну… с маслом сзади… вот же где страх!

— Ну и какой же это страх, если тебе от этого так хорошо?

— Ну… так-то — да… но не думала как-то об этом… вот мы бабы — все-таки бляди какие, а? Чем больше — тем лучше нам, да, Ваня?

— Ты глупости-то не говори! При чем здесь — бляди? Нормальные такие желания — получить удовольствие, если уж… этим делом занялась. А если он совсем… маленький — то какое здесь удовольствие, правда ведь?

— Ну… ты тут не хвастайся! Мне и раньше… бывало хорошо, а там размеры были… не такие, а куда как скромнее… Правда… не так хорошо, как с тобой. И вот — способы ты всякие такие знаешь… Иной раз… у меня обмирает все — думаю, а что — так тоже делают?

— Ну вот… а как теперь больше всего тебе нравится?

— Вот все ему знать нужно? Ты что любопытный-то такой? Ну ладно… ну… вот когда я на спине лежу, но ноги — подняты. Или еще — когда я на четвереньках, а ты сзади. Сверху сидеть на тебе — тоже нравится… только если ты снизу все сам делаешь! А если… ну — сзади, с маслом… то — лучше на боку, когда ты сзади… и так сладко целуешь меня и в шею… и в затылок, там, где волосы заканчиваются. Правда, Вань! Мне тогда и больно-то не бывает. А так сладко-сладко становится… и пальцами своими ты еще так… у меня между ног… ох как хорошо!

Иван видел, что глазки у Веры стали шальные, с такой… поволокой. Она стояла на четвереньках перед ним, все потискивала его… и глядела ему в глаза. Вот только были большие сомнения, что она сейчас его видела.

«Ушла в себя! Вернусь не скоро!».

Он кашлянул. Она встрепенулась, широко открыла глаза, и поволока стала рассеиваться.

— Вот… ты опять меня отвлек! Ну, давай, говори — как нужно? — логика женская, она такая!

— А ты уже насмотрелась на него? — он улыбался.

— Д-а-а-а… он красивый… он так мне нравится! Вот правда! Даже укусить его хочется!

— Не-не-не, хорошая моя! Вот кусать его точно не надо! Ему такое обхождение не понравится!

Урок продолжался еще долго. Вера… была старательной ученицей. И похоже — ей самой это нравилось. Нравилось даже то, что он смотрит на нее. Правда долго играть в «гляделки» у нее не получалось. Она начинала часто дышать, чуть постанывать и закрывала глаза.

— Ты зачем опять глазки закрыла, красавица? — шёпотом позвал он ее.

— М-н-н-я… я не могу на тебя так вот долго смотреть. У тебя такой блуд в глазах, что меня аж даром обдает… и я… теку вся… вот, не могу долго смотреть…

Он прислушался к себе. Пока она вряд ли сможет его довести до оргазма. Учить еще ее и учить, но как же она ласкова!

— Вань! А давай я масло принесу… я уже не могу терпеть… так хочется!!!

Топоток босых ног по доскам пола…

— Вот… только знаешь как? Ты сначала меня поласкай… ну… там, ага! У тебя такой язычок… ох какой он! А потом я… на бочок лягу… И ты… будешь целовать меня в шею, покусывать… и пальчиками там, пальчиками…. О-о-о-х-х…

Открытие клуба, а значит и концерт — все ближе. К ним как-то вдруг зачастили все — и из Лесосклада, из руководства совхоза, и еще какие-то незнакомые-неизвестные. И все что-то ходили-смотрели, а уж Илью-то как замучили! Ивану казалось, что еще чуть-чуть и директор начнет кусать всех этих посетителей-проверяющих.

Кира и Зина тоже наведывались частенько. Зина отдала ему его куртку и поблагодарила. А глаза у нее были… не понять какие. Вроде бы как — спросить что-то хочет, но… сдерживается. И еще — улыбалась.

Кира же была тоже улыбчива, но вид делала, что ничего такого и вовсе не произошло. Даже вроде бы не обращала внимания, что Иван изрядно смущается при виде нее. Но